литература

Лев Толстой был суровым критиком, а с годами дотошность и строгость дошли до брюзгливости: под горячую руку попадали Шекспир, чеховские пьесы (хотя прозу Антона Павловича граф любил) и даже Пушкин.

Каждый раз наступает зима, и мир, погружённый в стылые объятия, обретает её приметы, — кажется бедненьким, сирым; замёрзший комок на ступенях натопленного дома, в который внутрь не пускают, держат снаружи и раздражают взгляд комнатной геранью на подоконнике, июльской ягодой в сахаре, берёзовым веником.

Обзор биографии одного из важнейших британских писателей XIX столетия

Тренажёрный зал — это не только сотрясающее стены пыхтение под весом штанги, не один только пот на беговой дорожке и румяные щёчки от озорного бёрпи, это ещё и территория секса.

На углу Фонтанки и Мойки лупит в тёмную августовскую ночь неоновая вывеска, из широких оконных проёмов особняка рычат хмельные пасти, даются спьяну горячие обещания, летит говорок пьяной болтовни — лепет почти младенческий, беззастенчивый.

Стою на Гороховой. Сами понимаете, где-то тут Свидригайлов в кабаке сидит, Раскольников теории проверяет, драдедамовый платок моль точит.

Джаз — музыка, которая погружает тебя в состояние «ничто не имеет того огромного значения, которое ты приписываешь событиям и словам».

Самого маскулинного писателя в мировой литературе весьма условно стоит относить к «потерянному поколению», хотя его фамилия часто перечисляется через запятую после Ремарка и Фицджеральда. Написав «Фиесту» и роман «Прощай, оружие!»…

Дней бык пег. Медленна лет арба. Наш бог бег. Сердце наш барабан. Я читаю агитационные стихотворения Маяковского середины 1920-х годов, и в области солнечного сплетения ощущаю холодок. «Комсомольская» на смерть…