Нет ничего надёжнее цифр. Люди могут забыть слова. Случится строительство второй Вавилонской башни, люди снова утратят общность языка, но цифры останутся цифрами. Один, два, три, пятьдесят, восемьдесят три, тысяча двести сорок. Стройная и непрерывная гармония чисел. Цифры — это международный язык. Цифры — это спасительный…
А назавтра из всех подъездов, из всех серых, окаменевших за зиму пространств, ринулась весна — персиковая, доверчивая, девственная, спешащая обнять весь мир и отдать саму себя каждому встречному, только чтобы наверняка, глубоко, напропалую и как будто в последний раз. И вся эта сокрушительная красота, ощущение…
Я представляю, как в этом, космически далёком от меня Париже, за крохотными круглыми столиками, куда помещается только бокал бордо и круассан, в изящных плетёных стульях сидят люди, курят сигареты, живо и с интересом, с какими можно говорить только ни о чём, болтают с друг другом,…
Сидя в кафе, уловила обрывки разговора за соседним столиком. Зеленоглазая барышня, с прыткостью воробья, который заприметил хлебные крошки и спешит их собрать, рассуждала о толерантности в отношении однополых пар. Мол, у нас в обществе, среди «обычных» людей, которые вилладжей и афиш не читают, она очень…
Обедаю. Смотрю документальный фильм про Сталина. Досуг нарушает звонок в дверь. Из домофонной трубки несёт вкрадчивый голос: «Здравствуйте. У вас будет минутка? Мы размышляем над искупительной жертвой Христа». Минутки у меня не нашлось, дверь не открыла. Резкое словцо также удержала, оно не сорвалось с языка.