проза

Каждый раз наступает зима, и мир, погружённый в стылые объятия, обретает её приметы, — кажется бедненьким, сирым; замёрзший комок на ступенях натопленного дома, в который внутрь не пускают, держат снаружи и раздражают взгляд комнатной геранью на подоконнике, июльской ягодой в сахаре, берёзовым веником.

На углу Фонтанки и Мойки лупит в тёмную августовскую ночь неоновая вывеска, из широких оконных проёмов особняка рычат хмельные пасти, даются спьяну горячие обещания, летит говорок пьяной болтовни — лепет почти младенческий, беззастенчивый.

Есть у меня несколько любимых тем. Одна из них — повторение мотивов, сюжет временной петли, когда человек вновь и вновь со слепой наивностью пускается бродить по тропам, о которых он знает наверняка, что это топи, мутные воды, глина и тина, которая обхватывает ноги, липнет, тянет и увлекает в темноту.

Стою на Гороховой. Сами понимаете, где-то тут Свидригайлов в кабаке сидит, Раскольников теории проверяет, драдедамовый платок моль точит.

Джаз — музыка, которая погружает тебя в состояние «ничто не имеет того огромного значения, которое ты приписываешь событиям и словам».

Обязательства — слово родом из делового и бытового лексикона. Неприятный у него привкус — будто соль поскрипывает на зубах; словно принуждают тебя к чему-то, ограничивают мнимую свободу действий.