“Confirmation's easier, when you don't think so much about it”, Westerman.
Как же в иную минуту жизни недостаёт, чтобы эта строчка рефреном зазвучала в мыслях и отвлекла от неустанного пережёвывания противоречий, сложившихся представлений о себе и связях с людьми, пинг-понговой игры в «да» и «нет», когда в солнечном сплетении разгорается пожар и его жар (пожар-жар-жар-пожар-р-р) добравшись до сердца, вылизывает языками пламени каждую впадинку и выжигает на поверхности слова: «потеряешь, потеряешь, потеряешь»...
Ведь чего мы боимся, зачем бесконечно взвешиваем pro et contra, когда знаем (для этого знания не нужен опыт, оно заложено как инстинкт вскидывать брови при встрече с симпатичным нам человеком): всё, что по-настоящему приятно — опасно; что когда играешь по-крупному — «играешь» в высшем смысле этого слова, то боли не миновать, потому что без неё не бывает глубоких соприкосновений. Эта боль — её неотчётливый контур угадывается за каждым свиданием двух счастливо раненых людей, — была указана мелкими звёздочками внизу, и от неё не уйти, если уже сделан шаг.
Мы всё это подспудно знаем; знаем, что соблазн велик, и что мы непременно сорвёмся в пропасть, но мучаемся сомнениями, звоним среди ночи друзьям, когда всего лишь надо вспомнить: "confirmation's easier, when you don't think so much about it", и ринуться с азартом в омут головой.