Анастасия Чайковская ⁽²²⁶⁾

И снова ночь. И снова мрак. Я не могу спокойно спать: Терзает крик красноголовых — Клокочет петушиных рать. Серпом луна взрезает темень, В крестец вонзается спираль. Бессонница ползёт на гребень, Обрушивая мыслей вал.

Утром слушала Стравинского — «Фейерверк» 1908 года, после которого Дягилев и Фокин заинтересовались молодым композитором и пригласили его написать музыку для балета. Последний через два года прогремит на сцене парижского театра Гранд-Опера под названием «Жар-птица» и упрочит славу русского танца, воплотив в себе безумие, сладострастие…

Здравствуй, ты. Снова и всегда ты, здравствуй. Замечал ли ты, что все наши встречи — давние и вчерашние, длительные и совсем короткие — на три глотка обжигающего кофе, всегда продиктованы случайным стечением обстоятельств? И эти случайности — с их парящей легкостью и изяществом, далеко не…

“Confirmation's easier, when you don't think so much about it”, Westerman. Как же в иную минуту жизни недостаёт, чтобы эта строчка рефреном зазвучала в мыслях и отвлекла от неустанного пережёвывания противоречий, сложившихся представлений о себе и связях с людьми, пинг-понговой игры в «да» и «нет»,…

Когда мы решаемся на важный для нас шаг — тот, что внутренне считаем поворотным, судьбоносным (названия варьируются в зависимости от аффектации говорящего, его склонности к патетике), мир вокруг безмолвствует. Литавры не звучат, никто не бьёт воинственно в барабаны и никакая таинственная сила — ветром ли,…