Представьте, шагаете вы по парижской улице и тут навстречу — Годар. И я сейчас говорю не о Париже конца 50-х, а про день сегодняшний. Оказывается, Жан Люк Годар здравствует и не теряет здравого смысла. Мало того, сейчас он работает над новым фильмом, который станет передвижной выставкой. Когда режиссёра спросили, как он относится к байопику о себе (в котором сыграл хмурый красавчик Луи Гаррель), он ответил с блестящим лаконизмом: «Мне неинтересно прошлое, меня интересует только будущее». Примерно так же он сказал о нежелании обсуждать старые киноработы.
И оно неудивительно. Работа художника над произведением заканчивается ровно в тот момент, когда написана последняя буква, в последний раз отредактирован текст, закончен постпродакшн. Произведение отделяется от творца и, не без помощи зрителя или читателя, начинает жить самостоятельной жизнью, обрастая новыми смыслами и значениями.
Художник (писатель, режиссёр ли) не в силах более управлять своим творением, и, мало того, ему уже не важна его дальнейшая судьба. Все выстраданное, все, что разрывало человека изнутри, вытащено, препарировано; на протяжении нескольких месяцев (или лет) он формировал идею, обрабатывал её, боролся с персонажами (которые неумолимо, по странному закону, не подающемуся логическому объяснению, всегда обретают волю и творят что им вздумается), закончилось, претворилось в ткани произведения. И после этой мучительной, вдохновенной работы автор с облегчением вздыхает и закрывает дверь. Ведь гниющая рана, которую очистили, освободили от гноя, уже не должна напоминать о себе, она уже того не стоит, о ней должно забыть. Всё рассказано, объяснено, автор разобрался со своими преисподними и устремился в новые дали, к ещё более острым вершинам.