О любви
В фильме «Зови меня своим именем» есть такой момент: главный герой читает книгу, в которой описывается любовь рыцаря к девушке. Рыцарь не смеет сказать о своих чувствах из-за запрета говорить откровенно, но однажды спрашивает: «Что лучше — сказать или умереть?» Посмотрев фильм во второй раз, я снова споткнулась на этой сцене. И вот почему: человек нагромоздил вокруг любви (и без того явления довольно сложного) слишком много утончённостей. И получилось, что мы никогда не любим просто так — нам нужны взаимность, развитие событий и бог знает что ещё, когда в общем-то чувства самоценны и их нужно просто испытывать.
Но испытывать сильное чувство без внутренних терзаний — это привилегия немногих. У большинства процесс сопровождается «страдательным» брожением: сказать или не сказать? Любит или нет? Сделав навстречу друг другу шаг, мы нередко, едва уловив пренебрежение, отшатываемся на два. Страшимся быть отвергнутыми, но всё-таки решаемся сказать о своих чувствах и наконец произносим слова. Но на этом история не заканчивается: сделав признание, мы начинаем ждать ответа (и желательно положительного), забывая одну, в сущности, простую и очень важную вещь: чувства — это только чувства. Они сильные, неожиданные, гнетущие, прекрасные — какие угодно. Но они ни к чему не обязывают и ничего не предполагают. Мы просто носим их в себе — и в этом весь фокус. Разница только в том, что для одного человека любовь, которую он испытывает, — безусловное благо, а для другого — повод к терзанию, если ситуация развивается не так, как хочется.
И те, для кого любовь превращается в источник страданий, в общем-то не виноваты в этом, ведь их так научили: культура создала миф, а он, полностью или частично, стал частью личностного конструкта.
Ведь как получается: нынешняя форма наших чувств (что именно мы ощущаем и как описываем это) определялась в течение долгого времени. В конце XVIII века литература только начинает транслировать образцы, каким образом человеку надлежит испытывать и проявлять чувства, а главное — строить любовные отношения. Последующие эпохи продолжают развивать любовный дискурс, и к 2019-му году история доходит до того, что за технологию любви теперь отвечают кино и сериалы. В них герои безостановочно кого-то любят (или переживают расставание), а их чувства похожи на вклад с обязательной процентной ставкой: без взаимности и стремления к единству персонажи любить не умеют. И зритель наблюдает за этим год, другой. Затем читает про любовные истории в книгах. А потом влюбляется сам и начинает терзаться и волноваться по примеру героев, совсем забыв порадоваться открывшимся в себе глубинам.
Тот человек, о котором я рассказываю, концентрируется не на чувстве внутри себя, а на том, какие последствия оно имеет вовне: любят ли его, стоит ли признаться, будет ли он вместе с объектом своих чувств, а получится ли быть счастливыми вместе? Этот белый шум извращает само понятие любви и делает из неё что-то вроде пистолета, приставленного к виску всех участников драмы. Но ведь если отбросить мысли о взаимности, допустить, что любовь не предполагает соединения, а это просто то, что в тебе есть, — подобно сердцу или лёгким, которых ты не видишь, но живёшь с ними и ничего не ожидаешь от них, — тогда дефиниция любви начинает изменяться. Учась воспринимать любовь как ещё одно чувство, которое ты испытываешь наряду с любыми другими (без умаления его силы и важности), понимание любви начинает выпрямляться, и приходит осознание, что она не обязывает к сближению, не порождает страданий от отсутствия взаимности и не превращается в тяжёлую ношу, которую нужно сбросить, если ситуация не оправдала ожиданий.
Любовь — это просто чувство. Моё чувство. Твоё чувство. Чувство того мужчины, который сейчас сидит напротив меня, пока я пишу этот текст. Мы просто любим. И эта любовь не влияет ни на что вокруг. Это не бомба, взорвавшаяся у ног того, к кому вы её кинули. Мы просто любим и можем быть счастливы уже от одного того, что наше внутреннее устройство способно ловить такие волны. Что не каждому, знаете ли, дано.