О повести Булгакова

Читала на днях «Дьяволиаду» Михаила Булгакова. Гул турбин, стюардессы разносят по салону воду, а я вместе с делопроизводителем Коротковым бегаю по учреждениям с абаракадабристыми названиями вроде Начканцуправделснаб и Спимат.

Внимательный читатель увидит, что в повесть 1924 года автор вложил замыслы, которые расширятся и получат более детальное воплощение в мистико-философском сочинении «Мастер и Маргарита». Тут тебе и антропоморфный кот, и бесконечная беготня, и метаморофзы со временем и пространством, и проблема денег (в Варьете они превращаются в фантики, а в «Дьяволиаде» находят суррогатное воплощение, приравниваясь к спичкам), и роковая неразбериха с документами, и прочая-прочая.

Прочая, включая дьявола, который зримо является в образе Воланда, и незримо присутствует в душных стенах советских контор «Дьяволиады», где даже такое невинное биологическое явление, как близнецы способно свести с ума.

Впрочем, и Акакий Акакиевич сбрендил из-за, казалось, бы нелепого пустяка: шинели, в которой и было-то только одно хорошее — «воротник из самой лучшей кошки».

Напоследок коротенькое и смешное (ох уж эти грёзы затюканного чиновника о сильных женщинах в мужском исподнем):

«И одним глазом делопроизводитель прочёл писание лысого. На бумаге стояли кривые слова: “Всем машинисткам и женщинам вообще своевременно будут выданы солдатские кальсоны”.

— Вот это здорово! — восхищённо воскликнул Коротков и сладострастно дрогнул, представив себе Лидочку в солдатских кальсонах».