Хармс и его «Старуха»

Сегодня со мной случился странный вечер. Ровно 75 лет назад, в 1942 году, умер Даниил Хармс. По сему поводу стала участницей экстравагантного театрального действа «Маршрут #2», вдохновлённого повестью «Старуха».

Ничего не нужно смотреть. Слушай, придумывай, осязай. На глазах — повязка, тело укутано в полиэтилен. Меня берут за руку, нежно куда-то ведут, усаживают на стул. Рядом, по ощущениям, также сидят люди. Наверное, сидим полукруглом. Мы ждём. Секунда. Тридцать секунд. Затекает шея, лицо каменеет, я расплёскиваюсь по сиденью и, наконец, — по залу проходит судорога звуков и запахов. Пока из колонок несётся ломано-дёргано безумная хармсовская повесть, нас обрызгивают водой, касаются до плечей руками, овевают ветрами, обрушивают запахи, — вплоть до ладана, чеснока, нафталина и... Колбасы (sic!), — я невозмутимо сижу и прислушиваюсь к ощущениям и уже не первый раз думаю о том, что нормальный человек — это скучно.

Любая патология, пускай самая незначительная абберация, — это настоящий клад для художника. И, в частности, по своему безумию некий Даниил Ивачёв когда- то превратился в писателя Даниила Хармса, и теперь его произведения, эту антологию одного помешательства, читают, защищают диссертации, устраивают такие же абсурдные постановки...

А с другой стороны, шепчет мне дьявол скептицизма, любое помешательство можно инсценировать. Воли бы побольше, тяги к эскападам, да отвлечённого взгляда на людей вокруг. Вы сидите, люди, а я вас сейчас буду развлекать.

Смеяться над вами, оскорблять, плевать в лицо (как приятно бить по морде человека). А вы смейтесь и хлопайте. Жизнь — это абсурд, абсурд — это жизнь. Всяк волен ломаться, как ему вздумается. Всё равно всё закончится горсткой пепла, развеянной над Марсовым полем.