петербург

И должно было пройти ещё много времени, прежде чем отойдёт злость, обиды погрузятся глубже, где их кончиков уже не видать, и придёт незамутнённая тоска по человеку — очищенная от аффектов расставания, кристаллизованная нехватка по индивидууму, с которым хотя бы недолго, но был счастлив.

На углу Фонтанки и Мойки лупит в тёмную августовскую ночь неоновая вывеска, из широких оконных проёмов особняка рычат хмельные пасти, даются спьяну горячие обещания, летит говорок пьяной болтовни — лепет почти младенческий, беззастенчивый.

Стою на Гороховой. Сами понимаете, где-то тут Свидригайлов в кабаке сидит, Раскольников теории проверяет, драдедамовый платок моль точит.